— Не извиняйся, мы все тут острее сапожного ножа, — прошептал шаи.

— Ну вот, — разряжая молчание, вскочил на ноги Баюл. — Признаюсь тебе, Негос, что в моем лице ты обрел постоянного клиента! Сколько я должен за эту чудесную обувь?

— Нисколько, — спокойно ответил шаи и кивнул на Хранда, усердно машущего молотом. — Или ты думаешь, что этот маленький кузнец работает за деньги? Вот придешь ко мне в лавку в Эйд-Мер, тогда я и заломлю цену, но уже за следующую пару.

— Именно так и поступим! — Банги довольно притопнул. — А то смотри, я ведь в оплату готов и лавку твою подновить. Камень могу класть не хуже древних ари. Эх! Все бы хорошо в твоих сапогах, да вот только одежды не хватает!

— Ну это к Смегле, — ответил Негос. — А вот и она.

— Одежда в порядке! — крикнула от дома нарка. — Правда, придется кое-что зачинить. Алатель не пройдет и ладони по небу, как переоденетесь. Все уже высохло!

— Вот! — обрадовался Баюл. — Сухое и зашитое! А то я чувствую себя в этой ткани как ощипанный фазан в ночь перед праздником равноденствия. Все-таки в смысле одежонки некоторые члены нашего отряда имеют несомненное преимущество.

Аенор, словно почувствовал, что речь идет о нем, поднял голову, старательно зевнул и снова принялся вгрызаться в кость.

— Да! — покачал головой Баюл. — И не еда вроде бы, а рот занят. И тут у него все в порядке!

— Что скажешь, Негос? — кивнул на Аенора Хейграст. — Что видишь, когда смотришь на этого пса? Что видишь, когда смотришь на нас? Что видишь, когда смотришь на небо над равниной Уйкеас? Не всякий способен видеть так, как ты!

— Он теперь способен. — Шаи протянул ладонь и потрепал Дана по плечу. — Может, не все понимает, жмурится, но видит уж точно больше, чем я. Ты все такой же, Хейграст, правда, боль тебя захлестнула под горло, а парень переменился. Словно кожу поменял. Только и он внутри все тот же, тут ты волноваться не должен. Впрочем, рядом с тобой ржа не держится, это я знаю. Светлее элбана, чем Лукус, я вообще не встречал. Да и этому коротышке, что сейчас обиженную физиономию строит, тоже черноту скрывать не приходится.

— Ну уж благодарствую, — раздраженно поклонился Баюл. — Обо мне можно коротко. Я только одну похвалу приемлю, что крепок и красив дом, вот этими руками сложенный. Да и то такая похвала должна иметь выдержку побольше, чем лучшее лигское вино. Дом лишь на шестой дюжине лет за прочность начинать хвалить надо!

— Время теперь хлопотное, — прищурился Негос. — Может и не дать нам этих шести дюжин. Ты, банги, ведь тоже видишь неплохо? Примерно как я, да и можешь кое-что? Черно небо на юге?

— Черно, Негос. — Баюл стал серьезным.

— Черно и сполохами багровыми отсвечивает, — кивнул Дан.

Хейграст молча взглянул на юг, где в белесой голубизне таяли обрывки облаков, вздохнул.

— Так если ржа возле меня не держится, стало быть, и пес чист?

— О нем разговор особый. — Негос с кряхтеньем присел на колоду и вытянул ноги. — Мне бы хотелось больше тебя послушать. Об Эйд-Мере-то рассказ позже будет, как Бродус вернется. Все новости у него. А мне-то что с чужих уст перекладывать? Я, как и твоя Смегла, в первый же день ушел. Только она тайным ходом ушла с детьми, когда Вадлин прибежал с утра с Райбой, сообщил, что в городе черные дела творятея. А я в тот день спустился со стены, решил кожу посмотреть на нижнем рынке. Кожи у меня было мало, что ли? Сам не могу понять, только понесла меня непонятная нужда, рынка-то уже несколько дней как не было. Если бы я свои предчувствия всегда точно понимал, уж наверное дал бы знать Огану…

— Старик крепок оказался, — прошептал Хейграст.

— Крепок, да не слишком везуч, — опустил голову Негос. — С другой стороны, кто был умнее да везучее? Бродус, Чаргос? Эти, впрочем, начали уже и оружие в цитадель возить, почувствовали опасность, да только опоздали… Я внизу, Хейграст, стоял, когда эти… серые захватили главные ворота. Из троих стражников только старина Раиф поднял алебарду, чтобы защитить честь родного города, остальные сбросили шлемы сами. Да ведь эти серые словно порыв ветра. Голова Раифа так и полетела вниз по ступеням. Но алебарду солдат и мертвым не выпустил. Да и шлем с его головы не слетел… Я развернулся и пошел прочь.

Дан слушал медленные слова Негоса и вновь перебирал в голове то, что успел понять из причитаний Смеглы. Ее рассказ о том, как в тот самый день, когда их отряд выходил из Эйд-Мера, в доме оружейника появился Вадлин с обнаженным мечом. «Кровь пролилась на камни Эйд-Мера, — мрачно сказал старый солдат. — Враг в городе. Валгас празднует победу, а связанного и окровавленного Огана повезли в сторону северной цитадели. Собирайся, Смегла. Надо уходить». Больше он не проронил ни слова. Встал с обнаженным мечом у входа в лавку и конечно же погиб там. Стоило серым сразить немногочисленных защитников города, как пошли они по нужным адресам, и оружейная лавка была в списке не последней. Смегла металась по комнатам, собирая самое необходимое, а Хранд и Райба разбирали стенку в тайном ходе и натягивали самострелы. Уходили в те мгновения, когда в доме зазвенела сталь, загрохотали чужие сапоги и загремела чужая речь. Райба стояла в проходе и успела убить нескольких серых, пока подошедший по тайной тропе Бродус не схватил ее поперек туловища и не унес на руках. И еще с полдюжины серых было погребено в ущелье, когда сработала ловушка и камнепад обрушился на головы остервеневших врагов. Вряд ли где еще им было оказано сопротивление в Эйд-Мере. Некоторые из выбравшихся из города говорили, что в доме Хейграста и на тайной тропе серые потеряли больше, чем во всех остальных местах. Эйд-Мер отдал себя на растерзание, как речная раковина, вынесенная волной на жаркий берег.

— Лукус встретил возле топи Милха, — негромко бросил Дан. — Отправил его в Сварию. Тот рассказал кое-что о том, что творится в городе. О казнях, о Валгасе, назвал имя нового правителя города — нари Антраста. Рассказал, как был убит Вадлин. Он не успел поразить ни одного серого. Погиб мгновенно.

— Не говори об этом Райбе, — сказал Негос, повернулся к псу и несколько мгновений рассматривал того так пристально, что Аенор насторожился, оставил кость и в свою очередь недоуменно уставился на шаи.

— О многом я бы хотел и сам тебя расспросить, Хейграст, — продолжил говорить Негос. — Особенно о Саше. Хотя пока мне достаточно, что он жив. А вот что касается пса, теперь я отвечу. Я сталкивался с ним в Эйд-Мере: выходил из своей лавки, когда детвора кричала на улицах, что пьяница Бланг прогуливает сторожевого пса размером с лошадь. Глядел, приглядывался, только понять не мог. Все говорило о том, что рожден этот зверь в логове зла, первородной магией оплетен от носа до кончика хвоста, страшен, как разъяренный демон, но страха я не чувствовал. А вот теперь, кажется, понял. Он как меч. Как клинок из лучшей стали. Выкован в кузне врага, да только не удержался у него в руках. И мало того что не удержался, не прилипло к нему зло. Или он крови не успел напиться, или смыло что-то эту кровь. Что-то посильнее летнего дождя на окраине равнины Уйкеас! — Негос засмеялся, поднимая воротник куртки.

Дан поднял глаза: небо внезапно потемнело, но чернота пришла не с юга, а с севера, и, хотя гром еще был неслышен, заиграли зарницы и первые капли упали на лицо.

— Бродус! — донесся радостный крик Райбы. — Бродус вернулся!

Глава 11

ПОГОНЯ

Что может быть хуже погони, если впереди у беглеца нет гостеприимной крепости с мощными воротами, а перед ними — глубокого рва, да еще желательно с подъемным мостом, что прогремит под ногами и спасительно пойдет вверх, а на стенах не стоит веселая и бесшабашная стража, способная смеяться и под градом стрел, потому что стрелы для нее не опаснее, чем гнус летней ночью, — кто ж добьет на этакую высоту?

Ничего не может быть хуже. Разве только заточенный кол в имперском городишке и связанные руки и ноги. Что дает надежду беглецу, если враг настигает с двух сторон, пути в третью нет, а с четвертой — чужая даль, где ни знакомой тропинки, ни раскидистого деревца, ни укромного оврага? Ни даже одеяла, которым можно накрыться, чтобы зажмурить глаза, моля Эла о чудесном спасении!